Бонус 10 000 грн Главный тренер "Шахтера" подводит итоги первой половины сезона-2022/23.
В первой части большого интервью наставник "горняков" Игор Йовичевич рассказал о прогрессе команды и собственных трансформациях за три месяца работы, выделил ключевые поединки осени и объяснил некоторые тактические ходы, а также поделился мнением о том, почему молодым футболистам стоит отыграть хотя бы 100 матчей в УПЛ.
– Игор, яркое выступление "Шахтера" в первой половине сезона ассоциируют с вашим именем, с появлением молодых игроков и новых исполнителей. Можно сказать, что футболисты и ваш тренерский штаб получили эту возможность в результате больших изменений в стране, связанных с войной. Какое у вас отношение к этому?
– Это жизненные моменты. Некоторые моменты ты не контролируешь, и эту ситуацию я воспринимаю так, что надо быть готовым к каждому вызову. В течение жизни ты готовишься, учишься, совершенствуешься, но не ждешь ничего взамен. Не нужно ничего ждать, ведь это твоя работа и внутренняя ответственность перед собой. И когда придет этот момент – ты поймаешь его. И тогда ты должен соответствовать требованиям, которые ставишь перед собой. Мы говорим об условиях, которые не контролирует один индивид. Я воспринимаю это так: не было бы такой ситуации, не было бы меня сейчас в "Шахтере". Это не демагогия и не утаивание правды, это чистый факт. Но даже получив этот шанс, если бы не предыдущая работа, не самосовершенствование и мысли о футболе 24 часа в сутки, то я не мог бы соответствовать такому клубу, как "Шахтер" (Донецк). В этом и есть ответ. Я не бегу от таких мыслей, что этого всего сейчас могло и не быть. Может, если бы я продолжил работать над собой, со временем этот шанс и пришел бы, но через год, два или три. У "Шахтера" был очень хороший тренер, который делал своей проект. Я тоже очень удачно работал с предыдущим клубом. Эта работа и привела к тому, что я получил шанс на более высоком уровне. Это судьба, и иногда Бог дает тебе испытание твоих способностей. Я работаю и ничего не жду за свою работу. На данный момент я рад сложившейся ситуации, но это только начало, так как требования повышаются. Требования болельщиков, руководства и нас самих. Мы проверили свой уровень и уже не можем опуститься ниже, так как менее совершенного уровня уже будет недостаточно.
– На одной из первых тренировок вы сказали команде такую фразу: "Уважайте пас, от паса живем". Это ваша футбольная философия?
– Есть много факторов, которые влияют на результат. Есть то, что происходит на поле, но еще важнее, что происходит за полем: в отеле, столовой, автобусе. Я думаю, что несколько факторов должны быть собраны воедино у игроков, тренеров и руководства, все должны грести в одном направлении. Без единства результата нет, без хорошей атмосферы в раздевалке результата нет – это фундамент. Абсолютно уверен, что как я получаю удовольствие дома от жизни с женой и детьми, так я и выхожу ежедневно на тренировку с теми же эмоциями. Все говорят, что я – мотиватор, и спрашивают, кто же мотивирует меня? Меня мотивирует семья. Но это внешние факторы, и обычный болельщик мог бы спросить, какое отношение они имеют к команде? Но каждый приходит в команду со своими эмоциями. Я говорил о том, что факторы, которые влияют на происходящее на футбольном поле, находятся за его пределами. А на футбольном поле с хорошим эмоциями тактика может решать, а тактику определяет техника. И поэтому тот пас ты должен ценить и уважать. Ведь ты пасуешь, чтобы добраться до ворот, ты пасуешь, чтобы контролировать игру, диктовать темп, владеть инициативой и быть протагонистом на поле. Думаю, с пасом у тебя больше ресурса, чем когда ты просто обороняешься.
– А что вы вкладываете в понятие "протагонист" в данном случае?
– Протагонист – это игрок или команда, которая хочет владеть игровой инициативой на поле. Я не хочу выходить и смотреть, как другая команда выполняет свою задачу. У меня есть свои цели, и я буду делать все, чтобы их выполнить или чтобы футболисты выполнили задачу тренера и тренерского штаба. Возьми момент в голову, в руки, в ноги и поймай инициативу – это и значит быть протагонистом. Это с тебя спрос за то, что происходит на поле. Не надо быть пассивным болельщиком, глядя на то, как соперник достигает целей. Матч заканчивается и проходит мимо тебя. Быть протагонистом – это быть инициатором, быть активным в игре.
– 23 августа – первый матч с "Металлистом 1925" в Киеве. 23 ноября – последний матч осенней части сезона с "Ворсклой". Как изменилась команда за три месяца?
– Я думаю, вы согласитесь, что это молодая, новая команда и новый проект. Это только начало. Экстремальные условия, в которых иногда находятся команда и каждый футболист, испытывают то, из какого материала ты сделан. Я уже говорил в предыдущем интервью: возможно, иногда судьба дает тебе подарок за то, что ты сделал когда-то в прошлом. Мы получили Лигу чемпионов как плод работы Роберто Де Дзерби и его команды. Но если бы у нас не было качества, единства, энергии руководства, тренерского штаба, болельщиков, персонала и всей команды, мы бы не смогли принять те вызовы, что были перед нами. Мы с каждым днем знакомились, и каждый день был как год или как полгода. Мы должны были знакомиться и учиться быстро, так как времени не было. С каждым матчем мы прибавляли. Первая игра с "Металлистом 1925" была очень тяжелой: это было открытие чемпионата, и мы еще не знали, как будем играть. Одно дело – подготовка на сборах, другое – стрессовая ситуация в чемпионате и то, как мы станем реагировать на нее. Конечно, мы были фаворитами и, если бы сыграли в другой день, возможно, выиграли бы. Но надо показывать, что ты лучший, именно в тот день. В футболе не всегда выигрывают фавориты, но мы знали, что нас ожидает впереди. Играть со статусом фаворита, статусом клуба и ожиданиями болельщиков – это не так просто для молодого футболиста, который еще пару месяцев назад был в аренде в другом клубе, где зацепиться за одно очко уже было успехом. Здесь совершенно другая ментальная стойкость. Мы знали, что не можем терять очки, так как "Шахтер" – это "Шахтер" всегда. И никто тебя не будет спрашивать, что играет 20-летний Судаков, Бондаренко, Очеретько. Это никого не интересует, ведь играет "Шахтер", и мы должны с этим жить. А если ты к этому не готов, то будешь падать психологически, не выдерживая стресса. В Лиге чемпионов мы должны были найти в себе энергию, чтобы показать миру, что заслуживаем там играть. Я говорил, что эта Лига чемпионов – не марафон, а спринт. И мы в спринте из шести игр показали, где можем быть через два-три года, а не там, где мы сейчас. Мы верим в себя, но эти шесть игр дали нам право верить в себя и поверить в нас болельщикам, что мы можем быть хорошей командой, которая будет бороться за самые высокие цели. Но самое важное – чемпионат, ведь это уже марафон из 30 матчей, где ты должен показывать уравновешенность, стабильность, уметь выигрывать и противостоять стрессу. Одно дело – играть против "Металлиста", другое – играть против мадридского "Реала". Там совсем другая эмоция. Я думаю, что важны тренировочный процесс и рабочая этика, которую показывают, в первую очередь, старшие игроки. Наши требования сначала идут к старшим, которые уже прошли все и выиграли все. Степаненко, Кривцов и другие прошли все и выиграли все, что можно было выиграть с "Шахтером". Сейчас они нам помогают, они точно знают путь и какие факторы нужны для того, чтобы показывать такой футбол, который они показывали раньше. Мы еще строим проект и хотим выигрывать, поэтому сейчас я прошу молодых футболистов становиться лидерами. Мудрик – это сейчас как те бразильцы, что были раньше, Судаков – тоже, как и Бондаренко и Трубин, которые проявляют себя на мировом уровне. При этом они – украинцы, и это большой кайф для наставника, который их тренирует. Я думаю, что украинский футбол имеет большое будущее.
– То есть можно сказать, что за эти три месяца молодые игроки стали в какой-то мере лидерами "Шахтера"?
– С первого дня я просил молодых брать всю ответственность на футбольном поле на себя. Я не являюсь строгим или авторитарным тренером. Я пытаюсь убедить футболистов в том, что в некоторых ситуациях у нас будет больше шансов на успех. Через диалог они должны почувствовать, где находится линия между футболистом и тренером. Если игрок переходит эту линию, значит, он неумный футболист и не может здесь находиться. Улыбка тренера – это не знак слабости. Улыбка, хорошее настроение, выпить с футболистом кофе – это лучший способ выжать из игрока максимум. Тогда, если ты крикнешь на футболиста на поле, он будет знать, что это по-доброму, ведь он тебя знает. Эта синергия очень важна, и с первого дня в Роттердаме я просил футболистов просто принять ситуацию такой, как она есть, не бежать, прячась за то, что нет легионеров. Нет, сейчас ты и есть "Шахтер". Конечно, сразу ничего не поменяешь, но день-два, один-два матча, анализ, работа над ошибками, поражения, где-то "получили по ушам" и ходим грустные, превозмогаем свои возможности, встречаемся с лучшими командами – это все делает нас сильнее и помогает им набирать уверенность. Со временем они берут ответственность на себя, и когда сейчас смотришь на Судакова, то говоришь, что ему не может быть 20 лет.
– Как изменился Игор Йовичевич за эти три месяца?
– Тебя меняет футбол. Я считаю, футбол делает меня счастливым, и в этом у меня большая привилегия. Бог дал нам определенный талант, значит, надо себя улучшать и делать из себя лучшую версию. Подумать, что ты уже успешен, – первый шаг к неудаче. И я об этом всегда говорю футболистам. Каждый день у меня есть страх, но не тот страх, который блокирует, а тот, который мотивирует и дает понять, что мы еще движемся к статусу топ-команды. Есть большое расстояние до Клоппа, Моуринью, Гвардиолы – тех, кто выигрывает все. От того места, где я сейчас, до того топа, где я хочу быть, есть расстояние и вакуум. Этот вакуум – моя сумасшедшая энергия и мотивация стать лучше. Эту мотивацию и эмоцию я хочу перенести на футболистов, которые тоже хотят выигрывать трофеи. Мы просто голодны. Но за три-четыре месяца ты можешь только показать, где хочешь быть, – как в Лиге чемпионов, так и в чемпионате. Возможно, без учета последних трех туров, ведь уже накопилась усталость и психологическая тяжесть, мы показали футбол, в который я в своей карьере еще не играл.
– За шесть матчей Лиги чемпионов вы тоже получили большой опыт и взяли что-то для себя как тренер?
– Играя против лучших, ты встречаешься с ситуациями, в которых, возможно, ранее не оказывался. Ты должен отвечать на тактические перестановки тренера, их схему, уровень и качество футболистов, которые играют против тебя. Когда играешь против именитого футболиста, который выиграл все, то есть большая вероятность проиграть это единоборство, ведь тактически, технически, психологически он полностью контролирует ситуацию. То, что они прошли, мы проходим только сейчас, и на этом пути есть много разных ситуаций, и поражений тоже. Мы должны брать от поражений больше, чем берем от побед. Иногда после победы на эмоциях ты закрываешь глаза и слепо идешь вперед, думая, что ты самый лучший. Затем ты выигрываешь по инерции, а уже потом проигрываешь, но ничего не берешь от поражения. Из поражения ты можешь многое взять. Лично для меня эти шесть матчей в Лиге чемпионов стали мастер-классом, который меня усовершенствовал. Игры против Карло Анчелотти, особенно игра против Марко Розе, которая показала, насколько один тренер может изменить команду – не только тактически, а когда команда поверит в предложенную тренером модель игры. В первую очередь тренер должен быть человеком. Мы – люди. Я не хочу себя ставить на первое место с точки зрения авторитета: мол, я тренер и требую строго выполнять то, что я говорю. Нет, у меня все не так, ведь я предлагаю футболистам разные опции, и они уже сами все выбирают. Это как в тактической схеме: например, первая и вторая зоны при начале атаки – здесь все должно быть, примерно, по моей установке, но уже в третьей зоне возле чужих ворот тренера нет. Там уже есть качества самих игроков – они сами принимают решение. После матчей Лиги чемпионов, когда приходишь в отель, ощущение, будто это я пробежал 12 километров, а не игроки. Это настолько высокий уровень в микродеталях. Я всегда анализирую футбол не глобально, а именно по мелким деталям: как ты занял позицию при помощи корпуса, где есть пространство для диагонали между линиями, где есть третий футболист, через которого можно сыграть, как в обороне сыграть на опережение, насколько близко ты должен быть к футболисту, стоящему рядом, насколько быстро после потери мяча должен реагировать – как Отаменди и другие центральные защитники в матчах сборной Аргентины, которые не дают тебе дышать. Ведь многие центрбеки при потере делают шаг назад, а они идут на шаг вперед. Во всех шести матчах Лиги чемпионов я видел эти микродетали, также это было и в матчах чемпионата мира. Если хочешь учиться, то надо смотреть много футбола.
– К тактическим моментам чемпионата мира мы еще вернемся, а сейчас вопрос о центральном матче первой части УПЛ – с "Днепром-1". Почему решили изменить тактическую схему и фактически играли в два нападающих в первом тайме? Какие выводы и опыт дал вам этот поединок?
– Я не избегаю таких вопросов. Каждый тренер после поражений может сделать определенную коррекцию. С "Днепром-1" будет еще один матч, а значит, после этой игры я могу сделать анализ и идти вперед. Не всегда удается осуществить тренерский план в игре – это факт. Гвардиола, самый топовый тренер, также делает ошибки, даже в биографиях он признает, что ошибается. Он может сыграть без опорника, поставить Гюндогана вместо Фернандиньо или Родри – то есть иногда он даже сам себя может перехитрить. Ты всегда хочешь делать все на благо команды, но легко быть генералом уже после игры. Если бы я до матчей знал, что будет происходить, то все игры были бы успешными и я не проиграл бы ни одного матча. В этой игре хотелось быть еще более храбрыми. В этой игре мы хотели сделать количественное преимущество в центре поля, чтобы освободить Мудрика от оборонительных действий. Михаил должен был получить больше пространства, чтобы делать свою работу на поле. Вы сами знаете по Лиге чемпионов о том, сколько Мудрику приходилось работать при схеме 4–1–4–1. Иногда при контратаке он оказывался в 60 метрах от чужих ворот. Я говорил игрокам, что хочу быть протагонистом, активным участником матча и хочу играть с мячом в этом поединке. Я принял такое решение, чтобы быть еще острее и этим мячом владеть. Идея была в том, чтобы не давать времени Сватку и другим принимать мяч при построении атаки, сразу давить и заставлять их играть длинными передачами на Довбика, где у нас уже было бы два центральных защитника. Плюс я добавил Назарину к Степаненко, чтобы было больше вероятности забрать подбирание в опорной зоне и у них бы не было другого выхода в построении атаки. На самом деле, в начале матча все так и происходило: после прессинга Мудрика и Сикана шла длинная передача на Довбика, отскок, где за счет физических качеств Назарина со Степаненко должны были выигрывать подборы и доставлять мяч на половину поля соперника, и мы все время атаковали бы. Но длинные передачи от защитников были более глубокими, чем мы этого ожидали, и Довбик очень хорошо проявил себя. Это один из немногих матчей, когда уже на 37-й минуте пришлось менять игровую схему. В первом тайме мы играли по схеме 4–4–2, но потом перешли на нашу привычную схему, потому что не было такого давления, чтобы Довбик получал мяч в центре поля, а не за спинами защитников. Хоть мы и открыли счет, но очень быстро пропустили как раз после такой передачи. И я должен был реагировать. Мы хотели принести пользу команде, но не все получилось. Сейчас уже легко рассуждать об этом, но тот матч стал для меня хорошим уроком. Самый свежий пример – сборная Аргентины. Команда все время играла по схеме 4–3–3, но в одном из матчей Лионель Скалони изменил тактику на 4–4–2, сделав Месси вторым нападающим. И эта тактика сработала – принесла победу. Это говорит о том, что тренер иногда должен рисковать и менять игру. Если команда при этом выиграет, то все будут его хвалить, если проиграет, он будет виноват. 100 процентов в карьере будут ситуации, когда ты будешь чувствовать, что надо что-то менять. Если бы мы выиграли у "Днепра-1", то все бы нас хвалили за тактическую грамотность и понимание игры. Но при неудаче тренер всю ответственность берет на себя, и я от этого не бегу. Клуб платит мне деньги за то, чтобы я принимал решения. В тот момент решение было таким. Это меня многому научило и сделало сильнее.
– Что касается Михаила Мудрика: насколько сейчас зависима от него команда?
– Знаете, Божий дар – иметь в команде футболиста, который одним действием может решить судьбу игры. Так что это для нас – Божий дар. Своим поведением, рабочей этикой он нам помогает решать тактические проблемы через свою технику. Мы же помогаем создать условия, чтобы он мог получить мяч в определенном пространстве и быть еще опаснее в атаке. Это один из тех факторов, которые мы задумывали против "Днепра-1". Мы хотели владеть мячом, играть на половине поля противника – это значит, что Мудрик должен находиться ближе к чужим воротам. Зачем ему бегать назад за латералем соперника? Это тот фактор, когда я как тренер хотел освободить от оборонительных действий лучшего атакующего футболиста команды, который к тому времени забил уже семь мячей. Но иногда не все получается, хотя он и забил один гол из той зоны, откуда он часто забивает в этом чемпионате. Такого футболиста мы хотим убедить в том, что есть определенные незащищенные зоны у соперника. Даже если я скажу, что там будет Мудрик, то найдется квадрат, где они не смогут защититься при условии, что он вовремя попадет в этот квадрат. С момента получения мяча лицом к воротам соперника уже появляется Мудрик, поэтому он и стоит 100 миллионов. Как тренер я это уже не контролирую. Я могу контролировать то, чтобы он принял мяч в своей зоне. В этом компоненте меня также очень удивили Саня Зубков и Швед. Нам их не хватало, когда ребята травмировались, чтобы получить баланс между правым и левым флангом в атаке. Для моей игры вингеры очень важны. Так что иметь футболиста, который думает, как стать лучшим в мире, – это только на пользу команде. Когда говоришь с ним, то видишь в его глазах только мяч и цель, как стать лучше. Он все время хочет быть лучшим – в столовой, в тренажерном зале, на тренировке. Когда все закончили занятие и ушли, а он и дальше бьет по воротам из точки в точку, совершенствуя свою технику и удар. И мы хотим ему помочь.
– Мудрику только 21 год, но можно ли сказать, что он уже является примером для других игроков?
– В Хорватии футболистов с таким невероятным талантом называют "проект". Первая команда таким игрокам дает дорогу намного раньше, чтобы уже в таком возрасте у него как минимум было 90 или 100 матчей. Это такие игроки, как Дани Ольмо, Лука Модрич и многие другие. Только после 100 матчей здесь продают игрока, но не в топ-клуб, а в промежуточный. В этом промежуточном клубе он развивается и потом уже идет в "Барселону" или "Реал", как сделали Матео Ковачич, Лука Модрич, Марцело Брозович. Все они из загребского "Динамо" не сразу попали в "Реал": Лука Модрич через "Тоттенхэм" перешел в "Реал". Сейчас обстоятельства заставили нас взять ответственность в свои руки и работать. Игроки молоды, но молоды по карьере, а не по возрасту. Повторюсь: такой игрок, как Мудрик, в загребском "Динамо" выступал бы уже года два как основной. Сейчас я требую от него играть 90 минут, чтобы приносить пользу команде своими действиями, хотя он должен уже минимум два года играть на таком уровне. В свои почти 22 года он уже должен иметь 100 матчей за первую команду, а не 20. Судакову 20 лет, и уже нельзя сказать, что он очень молодой. Еще раз – это все в сравнении с той моделью, которая есть в Хорватии. Все равняются на то, как совершенствуют и продают игроков в Хорватии из года в год. Все они потом играют в "Интере", "Барселоне" и "Реале" как раз за счет этого. В свои годы Судаков должен играть в чемпионате в основном составе "Шахтера", поэтому я прихожу и говорю, что он в свои 20 лет должен иметь уже 70 матчей за "Шахтер", а получается так, что у него и 20 не было. Сейчас мы должны быстро работать с таким талантом, но есть давление болельщиков, и надо работать с учетом этих факторов. Мы должны пройти через опыт поражений, через победы. Главный тренер "Барселоны" Хави говорил, что Гави и Педри лучше него и Иньесты в свои 20 лет. Но ни Хави, ни Иньеста не выиграли чемпионат мира в 20 лет, а это удалось им в 28 лет. Лука Модрич тоже не стал лучшим футболистом мира в 20 лет, а сделал это в 33. Так что всему свое время. Ты должен пройти через это, а средний возраст чемпионской команды – 28 лет. Мы строим большой проект, чемпионскую команду. И строим ее вокруг молодых игроков. И я очень хочу, чтобы наши молодые футболисты не спешили уезжать в другие европейские чемпионаты и клубы. Тот же защитник Йошко Гвардиол из "Динамо" (Загреб) не перешел сразу в большой клуб, а ушел в "Лейпциг". Это дало ему возможность учиться и развиваться постепенно. И наши игроки должны иметь терпение, продолжать совершенствоваться в "Шахтере", расти вместе с клубом. Такие проекты важны и для успехов клуба, и для карьеры самих футболистов.
– Еще один вопрос о Лиге чемпионов. В пятом туре "Шахтер" сыграл на выезде вничью с "Селтиком" и гарантировал себе евровесну. Вы не считаете, что после этого у команды случился психологический спад?
– Все возможно. Это возможно из-за отсутствия опыта и некоторых игровых ситуаций, которые мы раньше не проходили. Это человеческий фактор. У нас молодая команда, и мы дали максимум. Мы бились за страну, за Украину, за солдат, за свои семьи, за болельщиков – у нас впервые в жизни были испытания такого уровня. Когда ты видишь, что цель близко, то это как в спринте: с "Селтиком" вышло, как с забегом на 100 метров, – мы это пробежали и выдохнули. Может, именно так и получилось. Это должно стать уроком для нашего будущего и пойти нам только на пользу. Мы бы не выдержали против такого "Селтика", если бы не перенесли игру с "Минаем", – говорю откровенно. Мы бы не выдержали последних 20 минут, так как "Селтик" сел, а мы продолжали играть и могли даже выиграть, если бы забил Сикан и мы довели игру до победы. Благодарю "Минай", их президента за эту уступку. Но я хотел бы, чтобы так же делали и с "Динамо", и с "Днепром-1" перед важными евроматчами, так как цена коэффициентов очень высока для будущего украинского футбола. Перед "Лейпцигом" мы играли битву на смерть против "Александрии" в меньшинстве, хотя мы еще не восстановились после "Селтика". Это беспокоит меня как тренера. Да, мы не прошли "Лейпциг", хотя отдали все силы. У них был новый тренер, команда прибавила в организации, они были сконцентрированы и выглядели лучше. Но и мы не были в оптимальной физической форме: тяжелая игра и дорога из Глазго сказалась, и мы сами чувствовали, насколько сильно устали. Не только вопрос невезения, но сказалась и усталость после игры с "Александрией", где еще была воздушная тревога. И вот так мы подошли к самому ответственному матчу в новой истории "Шахтера". Но к самым ответственным матчам так не готовятся. Я этого не могу понять, ведь матч можно было перенести и ничего бы не случилось. А такие важные матчи для коэффициентов Украины, как поединок с "Лейпцигом", бывают очень редко. Тем более когда ты на таком ходу, уже многое показал, весь мир говорил о нас, мы демонстрировали топовый футбол, – ну дай нам немного помощи. Невозможно после такой битвы с "Александрией" играть столько важный матч с "Лейпцигом". Мы не настолько хорошо еще управляем эмоциями и футболом, как это могут Модрич, Кроос и Каземиро. У нас нет сейчас такого опыта и такого количества игр, где мы можем управлять усталостью.
– Но болельщики могут вам возразить, что в топ-чемпионатах все так играют. Хотя в нашем случае стоит, наверное, учитывать, что мы не играем дома, мы все время в разъездах?
– Когда мы приехали в Мадрид, то Карло Анчелотти спросил меня, сколько мы добирались. Я ответил, что ехали 10 часов. Он был в шоке от этого. И в таких условиях нужно выходить на поле, готовиться к Лиге чемпионов, а я не могу и этого сделать из-за воздушной тревоги. Это чрезвычайная ситуация, и не одна команда не работает в таких условиях, кроме украинских клубов, которые играют в еврокубках. Спросите, сколько путешествует "Днепр-1", как туда-сюда ездит "Динамо". Мы должны быть едиными, а не спорить из-за того, чтобы перенести один матч. Мы просто хотели быть свежими, чтобы на весь мир показать, что мы играем за Украину, и добыть очки в таблицу коэффициентов УЕФА.
– Вы вспомнили о матче с "Александрией", где мы играли в меньшинстве. Хочется спросить о судействе. Удаление Мудрика в игре с "Рухом", отмененный гол Зубкова с "Александрией", отмена двух мячей в ворота "Зари". Не много ли спорных моментов за 13 матчей не в пользу "Шахтера"?
– Есть уровень – игроков, тренеров, судей. Если арбитр это делает специально, в украинском футболе есть проблема. Если же он просто ошибается, то все ошибаются – я, футболисты, – и тогда ничего страшного. Если ошибка повторяется, то все очевидно. Я иностранец, но я не тупой. В этом вопросе надо работать и защищать интересы клуба. Я говорю об этом в интервью, но за каждое интервью может быть наказание, штрафы. Мы должны концентрироваться на футбольном поле, отдавать там максимум. Я вижу, что такое случается не только у нас, но у других команд: кому-то дают очки, у кого-то забирают. Это повторяется, и мы должны говорить об этом. Повторюсь: если это делается специально, у нас проблема, если же вопрос человеческой ошибки, то все совершенствуются, и в этом нет ничего страшного. Надо смотреть на то, как часто это повторяется, и тогда реагировать.
– Осенью у "Шахтера" было много травм: Корниенко, Швед, Зубков, Конопля и Судаков. С чем это может быть связано?
– И Швед, и Зубков, и Корниенко, когда приходили, то не имели такой игровой практики. Не все прошли с нами сборы, и у каждого были определенные проблемы: Корниенко до сборов был в Полтаве и не мог тренироваться, у Зубкова была травма, и он много пропустил до нашего старта, – мы через Лигу чемпионов давали ему нагрузку, чтобы он имел игровую практику. Мы почти такого и ожидали через нашу систему отслеживания травм. Повреждений в целом было не так много, но это также футбольные моменты. Ты можешь получать травмы из-за нагрузок, из-за психологического давления, с которым ты сталкиваешься впервые в жизни, и этот стресс уводит тебя в сторону. Со временем каждый начинает лучше понимать свое тело и управлять им, но это приходит с опытом. Думаю, что в общем процент травм, с учетом матчей, тренировок и нагрузок, не был очень большим, и это нас радует. Конечно, этих футболистов нам не хватало, особенно в последней части чемпионата, когда вылетели Конопля, Швед, Зубков и правого фланга у нас просто не существовало. Эти люди делают разницу на футбольном поле и своими действиями могут выиграть матч. Мы должны были придумывать новые механизмы: например, Бондаренко и Очеретько играли на позиции ложного вингера, и нам надо было поднимать латераля. Вингер же действовал в центре и по своей сути был восьмеркой, как Бондаренко и Очеретько. Это чувствовалось в тактике при вертикальном футболе.
– Можете объяснить, кто такой ложный вингер?
– Само слово "ложный" говорит о том, что это не вингер. Это не Зубков, не Бондаренко. Это как когда-то Месси играл за "Барселону" ложного нападающего, ложную девятку. Когда ставишь Бондаренко при схеме 4–1–4–1 вингером, но все прекрасно понимают, что он не является вингером. Бывает, ставишь Крыськива, а он сам по себе любит заходить в штрафную, что показал в последнем матче. Возможно, он свободная восьмерка, которая забивает и любит играть поближе к Траоре, Сикану. Когда он поднимается, то оголяется зона восьмерки, тогда ложный вингер Бондаренко смещается в середину и превращается в восьмерку. А Бондаренко – одна из лучших восьмерок в Украине. Затем я поднимаю латераля, и мы через него держим ширину. Хотя у нас и латераля-то не было: там в последнее время играл Бондарь, а Тейлор не был на пике своей формы, и у нас была асимметрия. Тренер также должен думать о том, чтобы давать баланс в пространстве, ведь для меня футбол – это пространство и время.
– Чемпионат мира впервые проводился зимой, из-за чего сместился график клубного футбола. Многие говорят о том, что травматичность повысилась именно из-за плотности графика и высокой интенсивности. Что думаете об этом?
– Я много слышал и читал интервью на тему того, что зимний чемпионат мира дает большую нагрузку на футболистов. У всех есть травмы, и многие мировые звезды не поехали на чемпионат мира. Это очень большая нагрузка. Игроки – не роботы. Я не думаю, что зимний чемпионат мира пошел на пользу. Команды не думали ни о здоровье футболистов, ни о качестве футбола. Если бы я принимал решение, то такого бы не сделал. Но решение принимает ФИФА, а ты должен подстраиваться. Но эти чрезвычайные нагрузки, которые отображаются в травмах, – это факт, а не только мое мнение.
